Если мужчина считает, что он выше женщины, то он уже болен. И я думала: жаль, что он, такой хороший и честный, ничего и знать не хотел, кроме своих королевских прав; что, если бы он был более справедлив и дальновиден и прислушивался к духу времени! И все же мне нравится Карл, я уважаю и жалею его, бедного короля, сложившего голову на плахе. Например, он помнил, как они с Валеркой пили после смены «Алабашлы» и Валерка на отрыжке произнес «слава труду» в тот момент, когда Иван подносил бутылку к губам,в результате полный рот портвейна пришлось выплюнуть на кафельный пол, так было смешно. Крик рвался с губ, но казалось, что боль ее больше, чем она сама, что она лишь малый сгусток этой боли, потому что память вытолкнула на поверхность слова лорда Азриела: "Тело человека и его альм связаны воедино колоссальной энергией", вот что он сказал, а для того, чтобы построить мост между мирами, ему необходим "колоссальный выброс энергии". Я очень ценила все хорошие качества миссис Фэйрфакс и Адели, но я верила, что существует другая, более деятельная доброта,а то, во что я верила, я желала и увидеть.
Она обращалась к ведущим зарубежным светилам, но не выздоравливала. Колин все время двигался, разливал водку, ликер, бледное рейнское вино, и толстые бедра его смешно виляли, меж тем как оставался почти недвижным при ходьбе его худенький корпус, стянутый синим пиджачком. Гэндальф был нашим предводителем, он провел нас и через Морию; и когда на спасение уже не было надежды, он с п а с нас, но сам пал. Из каждой комнаты доносились восклицания, испуганный шепот; дверь за дверью открывалась, выглядывал один, выглядывал другой; постепенно коридор наполнился людьми. Два копа лежали на грязном полу тоннеля. Но после того как Миша попробовал писать, и у него получился хоть и небольшой, но рассказ, он почувствовал себя совершенно иначе.
Уворачиваясь от оскаленных волчьих пастей, дети ринулись за ней. Рози понимала, что ей следует встать, подойти к нему и сказать, что не стоит ждать ее, пусть он просто отправляется домой и позвонит завтра, но не могла заставить себя сделать это.
В моей памяти встает стройная молодая женщина, черноволосая и темноглазая, с правильными чертами, со свежим, здоровым румянцем; но вся беда в том, что у нее был резкий и неуравновешенный характер и весьма смутные представления о беспристрастии и справедливости; но даже и такой я предпочитала ее всем остальным обитателям Гейтсхэдхолла. С какой же стати они должны были относиться тепло к существу, которое не чувствовало симпатии ни к кому из них; к существу, так сказать, инородному для них, противоположному им по натуре и стремлениям; существу во всех смыслах бесполезному, от которого им нечего было ждать; существу зловредному, носившему в себе зачатки мятежа, восставшему против их обращения с ним, презиравшему их взгляды? Будь я натурой жизнерадостной, беспечным, своевольным, красивым и пылким ребенком — пусть даже одиноким и зависимым,миссис Рид отнеслась бы к моему присутствию в своей семье гораздо снисходительнее; ее дети испытывали бы ко мне более товарищеские дружелюбные чувства; слуги не стремились бы вечно делать из меня козла отпущения. е человеческое «я», развернутое во времени Оказывается, все мои неудачи и провалы в диагностике и лечении усиливали мою зависимость от высших звеньев человеческого предназначения, если я не мог их пережить. Вижу, как я последовал за ним через холл, где с какимто двойным, тройным, кенгуровым прыжком, оставаясь стойком на прямых ногах при каждом скачке, сперва за ним следом, потом между ним и парадной дверью, я исполнил напряжённо-упругий танец, чтобы помешать ему выйти, ибо дверь, как во сне, была неплотно затворена. Я поднимусь наверх, а вы поглядите здесь. Даже если вы отправитесь немедленно, вы вряд ли успеете добраться до Сарумана раньше, чем Девять отыщут землю, которая им нужна. Мне удавалось заставить её оказать мне столько сладких услуг — их перечень привёл бы в величайшее изумление педагога-теоретика; но ни угрозами, ни мольбами я не мог убедить её прочитать что-либо иное, чем так называемые «книги комиксов» или рассказы в журнальчиках для американского прекрасного пола.
Она вдруг почувствовала, как чужая рука грубо вторгается прямо внутрь ее, проникает туда, куда нет доступа никому, и с кровью вырывает оттуда что-то сокровенное, что-то самое главное. Это давало обществу перспективу выживания в будущем. Удар достиг своей цели, и юный полицейский рухнул как подкошенный на металлический поручень ограждения, который Норман сжимал не далее чем тридцать секунд назад.
http://ayden-hailey.blogspot.com/
Комментариев нет:
Отправить комментарий